Шпион, выйди вон - Страница 98

– Я подумал, что, по крайней мере, мы должны устроиться поудобнее, – сказал он с едва заметной улыбкой, деловито расставляя все на столе, – Когда ты должен появиться в школе? К какому-то определенному часу? – Не получив ответа, он сел. – Тебе нравится преподавать? Мне помнится, ты вроде бы уже работал учителем после войны, правда? Перед тем, как они тебя снова перетащили к себе? Это тоже была приготовительная школа? Я уже как-то подзабыл.

– Посмотри в мое досье, – рявкнул Джим. – Ты что, привел меня сюда в кошки-мышки играть, Джордж Смайли? Если ты все хотел узнать получше, надо было ознакомиться с моим досье.

Перегнувшись через стол, Смайли наполнил рюмки и передал одну из них Джиму.

– Ты имеешь в виду свое личное дело в Цирке?

– Спроси в Административном отделе. Или у Хозяина.

– Пожалуй, мне и в самом деле стоило это сделать, – нерешительно произнес Смайли. – Беда в том, что Хозяин умер, а меня вышвырнули задолго до того, как ты вернулся. Неужели никто не удосужился тебе это сказать, когда они забрали тебя домой?

В ответ на это лицо Джима немного смягчилось, и он медленно проделал один из тех жестов, что так забавляли тэрсгудских ребятишек.

– Боже мой, – пробормотал он, – так Хозяина, значит, больше нет. – И провел левой рукой снизу вверх – сначала по своим клыкообразным усам, а затем по волосам, словно побитым молью. – Бедный старый дьявол, – продолжал он. – От чего он умер, Джордж? Сердце? Сердце его доконало?

– Они что, даже это тебе не сказали, когда ты докладывал им после возвращения с задания?

При упоминании о том докладе Джим снова застыл, его взгляд опять стал злобным.

– Да, – ответил Смайли. – Из-за сердца.

– Кто занял его место?

Смайли рассмеялся:

– Боже праведный, Джим, о чем вы все там говорили в Саррате, если они не сообщили тебе даже этого?

– Черт побери, кто занял его место? Не ты же, в конце концов, раз тебя вышвырнули! Кто занял его место, Джордж?

– Аллелайн, – сказал наконец Смайли, очень осторожно наблюдая за Джимом, особенно внимательноразглядывая его правую руку, неподвижно-расслабленно лежащую на коленях. – А кого бы ты хотел видеть на его месте? У тебя есть подходящий кандидат, а, Джим? – И он добавил после долгой паузы:

– А они, случайно, не сказали тебе, что стало с сетью «Скорпион»? С Пршибылом, с его женой, с его шурином? А что стало с сетью «Платон»? С Ландкроном, Евой Крисгловой, Ханкой Биловой? Ты ведь кое-кого из них сам вербовал, не так ли? Еще в те давние времена, когда не было Роя Бланда? Старый Ландкрон даже работал на тебя во время войны.

С Джимом творилось что-то ужасное: он не мог двинуться ни вперед, ни назад. Его покрасневшее лицо перекосилось от напряженного недоумения, а пот бисеринками собрался над косматыми рыжими бровями.

– Черт бы тебя побрал, Джордж, какого дьявола тебе от меня нужно? Я закрыл для себя эту страницу, подвел черту. Именно это они мне посоветовали сделать: подведи, мол, черту, начни новую жизнь, забудь про все, что произошло.

– Кто это о н и, Джим? Рой? Билл? Перси? – Он ждал ответа. – Они сказали тебе, что стало с Максом, кто бы они ни были? Кстати, у Макса все в порядке. – Поднявшись, он проворно добавил водки в рюмку Джима, затем снова сел.

– Ну ладно, валяй, что стало с агентурой?

– Они все провалились. Официальная версия такова: ты сдал их, чтобы спасти свою шкуру. Я в это не верю. Но я должен знать, что произошло на самом деле. – Джордж продолжал не останавливаясь:

– Я знаю, Хозяин заставил тебя поклясться всем, что есть святого, что ты никому об этом не расскажешь, но Хозяина уже нет, и все давно позади. Я знаю, что тебя до смерти замучили допросами, знаю, что некоторые вещи ты запрятал так глубоко, что вряд ли сможешь теперь их извлечь на свет Божий, знаю, что тебе уже трудно отличить правду от легенды. Я знаю, что ты пытался подвести черту под этим всем и сказать, что ничего этого вообще не было. Я тоже пытался это сделать. Что ж, после сегодняшнего нашего разговора ты можешь подвести эту черту. У меня с собой есть письмо от Лейкона, и, если хочешь, можешь позвонить ему, он сейчас ждет у телефона. Я не хочу, чтобы ты молчал. Лучше бы ты рассказал мне все. Почему ты не пришел ко мне домой, когда вернулся оттуда? Ты же мог.

Ты же пробовал встретиться со мной перед отъездом, почему же ты не сделал этого, когда вернулся? Ведь не потому только, что таковы правила, или я ошибаюсь?

– Кому-нибудь удалось выбраться? – спросил Джим, – Нет. Их, кажется, всех расстреляли.

* * *

Они позвонили Лейкону, и теперь Смайли сидел один, потягивая содержимое своей рюмки. Он слышал, как в ванной бежит вода и Джим, покряхтывая, плещет себе в лицо.

– Ради всего святого, уедем куда-нибудь в другое место, здесь же вздохнуть спокойно нельзя, – вернувшись, прошептал Джим, будто ставя это условием их разговора.

Смайли забрал бутылку и вышел вслед за ним на асфальтированную площадку, где стояла машина.

Они двигались минут двадцать; за рулем сидел Джим. Въехав на горное плато, они остановились. В это раннее утро вершины холмов не были закрыты туманом, и перед ними открылся вид горной долины. Рассеянный свет фар терялся где-то далеко впереди. Джим сидел неподвижно, как изваяние, с приподнятым правым плечом и повисшими вдоль тела руками, всматриваясь через запотевшее лобовое стекло в тенистые силуэты холмов; уже начало светать, и на фоне неба четко выделялось его резко очерченное лицо. Смайли постарался построить беседу так, чтобы на его первые вопросы можно было давать краткие ответы. Злость постепенно начала покидать При-до, и мало-помалу говорить ему становилось все легче. Один раз, обсуждая профессиональную хитрость Хозяина, он даже рассмеялся, однако Смайли не позволял себе расслабиться ни на секунду, он был так осторожен, будто переводил через дорогу маленького ребенка. Когда Джим увлекался или, наоборот, проявлял чрезмерную сдержанность или демонстрировал вспышку раздражения, Смайли мягко направлял его в нужную сторону, пока тот снова не входил в колею и не продолжал двигаться в том же равномерном темпе и направлении. Когда Джим колебался, Смайли терпеливо помогал ему преодолеть препятствие. Начал же он с того, что, опираясь на свой инстинкт и дедуктивные способности, стал излагать Джиму свою версию событий, и тому оставалось только подтверждать либо опровергать ее.